Но Жужель, так и остававшийся в волчьем облике, собак не боялся. За то время, что он проходил обучение в дружине, он уже успел подружиться почти со всеми четвероногими обитателями села. Поэтому, оборотень смело рванул вперед, да еще и пытался тявкать, словно позабыв, что волкам тявкать не положено.

— Спасибо! — в один голос поблагодарили Татень и Ярослав лесного хозяина, но тот уже словно сквозь землю провалился.

Ратники вскочили в седла и помчались вслед за оборотнем. Благо, что лесная тропа вывела их прямо на околицу, и ехать-то оставалось всего ничего. А там, около домов, показалась знакомая фигура. Вроде бы, помощник воеводы. Но коли Крень тут, значит, и воевода на месте. Или Клест ушел в поход? Но что гадать, если проще спросить?

Навстречу ратникам с радостным лаем выскочил Спатак. Но огромная собака, прежде чем подбежать к людям, остановилась, обнюхивая Жужеля. Кажется, совсем недавно пес сражался с оборотнем, а теперь стоит, обнюхивает. Убедившись, что оборотень свой, Спатак позволил ему пройти в село.

Спешившись, ратники поприветствовали помощника воеводы. Тот, кивнув подчиненным, поинтересовался:

— А вы что, в разведку не пошли? Или пройти не сумели?

— Отчего это не пошли? — удивился Ярослав. — И в разведку сходили, и кое-что разузнали. Но про это пусть лучше Татень рассказывает.

— Так мы вес не раньше, чем послезавтра ждали. Как это вы так быстро? — поинтересовался Крень, а потом догадался: — А, так вам опять лесной дух помогал?

— А может и помогал, — ответил Татень, пригладив усы и искоса взглянув на Ярослава, занятого поглаживанием Спатака. Как же не погладить такого хорошего парня?

А старый ратник, деланно вздохнув, самодовольно сказал:

— А у нас такая славная погоня была. Эх, как за нами гнались! А когда нас догнали, как мы славно сражались! Если расскажу, так не поверишь, хотя и взаправду все было!

— Так ты тогда и не рассказывай, — отмахнулся Крень. — Потом, как-нибудь, когда настроение у тебя будет.

Верно, помощник воеводы решил сразу же перейти к делу:

— Удалось что выведать? Воевода только вас и ждет. Пошли-ка к нему, там все и расскажете.

Отдав поводья коней в руки вездесущим мальчишкам (Ремня бы им дать! Опять, небось, от работы в поле отлынивают стервецы!) ратники пошли к дому воеводы.

Пока шли, Ярослав обратил внимание на то, что возле домов стояли груженые телеги. Можно было понять, что войско собирается выступать в поход. Вот тут вот припасы для лошадей — мешки с овсом, а здесь уже еда для людей. А в этой телеге стоят корзины, заполненные стрелами. Их потом дружинники станут разбирать по колчанам. А те стрелы, что улетели, ищи-свищи потом.

Имелось даже пара возов с сеном, хотя, вроде бы, везти с собой сено и смысла нет — травы в поле достаточно, есть что коняшкам пощипать.

Обозные лошади, правда, еще не запряжены, а кони дружинников не оседланы. Ну да зачем раньше времени гоношиться? А оседлать да запрячь недолго. И в седо воину вскочить недолго.

Воеводу они застали за важным делом. Клест самолично приводил в порядок свои доспехи. Ворчал, что какая-то железная пластина, должная закрывать живот, куда-то слезла и теперь надобно отпарывать соседнюю, чтобы укрепить. Но доспехи — это такое дело, что никому не доверишь. Как парашют у десантника. Ярославу в армии еще только предстояло служить, но он знал, что каждый десантник укладывает свой парашют сам. А если тот не раскрылся, так сам виноват.

— Ну что, выкладывайте, — кивнул Клест, завидев своих лазутчиков. — Который из вас рассказывать станет?

А рассказывать, разумеется, стал Татень. Он и постарше, да и поопытнее в военных делах.

— В общем, воевода, такое дело, — начал старый ратник, а потом, после первой фразы, сообщил главное: — Врабий со своей дружиной на нас уже выдвинулся. Только он идет не через Бранск, не по прямой, а через земли Врана и Стреженя. А твои деревни он приказал жечь, чтобы тебя отвлечь.

— Еще что? — спокойно приняв тревожные новости, поинтересовался воевода.

— Так вроде и все, — хмыкнул Татень. Подумав, добавил: — Еще скажу, что погоня за нами была. Врабий за нами целый десяток послал. От той погони мы ушли, а тех, кто за нами гнался, малость угомонили. Ярик, на сколько душ, не считал?

Ярослав еще на поляне посчитал, скольких врагов «угомонила» красавица ведьма.

— Семерых, — ответил парень.

— И что, вы втроем с десятерыми справились? — удивился воевода. — И семерых воинов уложили?

— Выходит, что так, — хмыкнул Татень. — Повезло нам, да еще лес помог.

Старый ратник не стал рассказывать о своем собственном подвиге, о котором услышал от младшего товарища. Скромный. А может, пока ехали, пораскинул мозгами, да и понял, что драться дубиной против десятерых воинов — это глупо и слишком неправдоподобно. Так что, лучше смолчать, а подробности расспрашивать никто не станет.

Пожав плечами, старый ратник сказал:

— Нового мы с Яриком ничего не вызнали, можно было предположить, что Врабий именно так и пойдет, да и про пожар — тоже не велика хитрость.

Ярославу стало немного не по себе. Это что же такое получается? Они вместе с ратником и оборотнем ездили в разведку, потом удирали, только ради того, чтобы подтвердить уже имеющиеся предположения? А что, без разведки-то было не обойтись?

А Клест, словно отвечая на его невысказанный упрек, кивнул:

— Что ж, молодцы. На поварню сходите, закусите, да и спать ступайте. Вижу, умаялись. Отдыхайте, а как в поход выступать станем, я вас прикажу разбудить.

Ярослав уже повернулся, чтобы пойти на поварню, но неожиданно Татень спросил:

— Воевода, ты уж прости меня старика, но полюбопытствовать хочу — сколько ты человек с собой собираешься брать?

В мире, что покинул Ярослав, вряд ли бы простой воин спросил военачальника — сколько ты с собой людей берешь? Но тут мир иной, да и войска такие, что в его реальности только на взвод потянут. Поэтому, Клест ответил:

— Так всю дружину и собираюсь взять. Оставлю здесь человек пять, включая новичков. Мы Врабия прямо на дороге и встретим, пока он раздумывает, да перестраивается — мы его и возьмем.

Ярослав мысленно похвалил воеводу. Правильно. Идеальный вариант встретить вражеское войско на марше, пока оно не готово к бою. Кажется, римская пехота, считавшаяся в свое время лучшей в мире, терпела поражения именно тогда, когда она была на марше, не успевая развернуться в боевые позиции. Правда, Ярослав не мог вспомнить — кто громил римлян? Не то Ганнибал, не то Спартак. А может, и тот и другой? Но старый воин был с этим не согласен.

— Зачем всех тащить, если у Врабия меньше войск? — заявил Татень. — У него же две дюжины осталось, не больше. А мы всю дружину приведем, так в чем доблесть?

— А я не доблесть хочу проявить, а жизнь своих ратников сохранить, — спокойно отозвался Клест. — Если у меня будет хоть небольшой, но перевес, больше вероятности лёгкой победы. А чем быстрее войну закончим, тем лучше.

Фух! Ярослав мысленно выдохнул. Он опасался, что воевода, слегка помешанный на честности, вдруг согласиться со стариком. Но нет же, хватило ума решить все правильно. Какая к лешему честность с бесчестными людьми?

Старый ратник открыл рот, чтобы возразить, но теперь и Ярослав позволил себе вмешаться.

— Татень, а сам-то Врабий с нами по-честному поступает? — спросил парень. Увидев, что старый ратник призадумался, пошел в атаку: — Его на божий суд вызвали, а он нас живьем решил сжечь? Мы в разведку втроем пошли, и что? Он за нами в погоню троих послал? Нет же, целый десяток. Врабий ни о какой честности не думает, а только власти жаждет.

Но от Татеня разумные слова отлетали, словно от стенки горох.

— Если мы подлостью с врагом уравняемся, так зачем такая победа? — упрямо заявил старый воин. — Уж лучше умереть, чем сподличать.

Ярослав едва не завыл. Подумал — и чего ведьма разбудила старика? Пусть бы спал себе на поляне, да глупости не говорил, и воеводу не смущал.